Наш духовный отец протоиерей василий ермаков. Об отце василии. Василий Ермаков, протоиерей: «Моя жизнь была - битва…»

3 февраля 2007 года в 0:25 на 80-м году жизни скончался от инсульта настоятель и председатель Приходского совета храма преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга протоиерей Василий Тимофеевич Ермаков.

Один из героев нашего времени – митрофорный протоиерей Василий Ермаков – настоятель церкви во имя преподобного Серафима Саровского Чудотворца на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга. Вот уже более полувека Пастырь добрый верой и правдой служит людям. Через любвеобильное сердце Батюшки проходит много людского страдания и горя. И каждому приходящему он дарит частичку своей любви от всей полноты своей русской души. А люди это чувствуют и тянутся сюда, где их приласкают, утешат, где им дадут то, чего они, возможно, не получили в детстве и лишены в своей жизни. Со своими проблемами идут люди к отцу Василию из разных городов России, ближнего и дальнего зарубежья и всегда получают помощь и утешение.

Родился я в городе Болхове Орловской области. В моей детской памяти запечатлелись 25 заколоченных храмов без крестов, с разбитыми окнами – так было у нас, да и везде в России в предвоенные, тридцатые годы. В школу я пошел в 1933 году. И вот идешь мимо этих полуразрушенных церквей, видишь хулиганские надписи на стенах их, и в голове возникают вопросы: “Как же так? Что ж, так и должно быть?”

Первым моим духовником и наставником была моя семья и мой отец. Начиная с 30-х годов, он отцовской властью заставлял меня молиться Богу. Как я молился, я уже не помню, но как-то по-детски. Молитвослова не было, молился детскими словами. На мой вопрос “Зачем молиться?” отец мне отвечал: “Вот, сынок, вырастешь и потом сам узнаешь, как необходима в жизни молитва”.

Наша семья была благочестивой, верующей, и мне, воспитанному в вере отцов, казалось, что лики святых, что еще оставались на стенах церквей, с укоризной смотрят на меня. И я задавал отцу вопросы: как будет дальше? И он отвечал: “Сынок, придет время, и Бог все расставит по своим местам”.

До 14 лет я прожил без храма, но молился дома, молитвой родительской: отец, мама и сестры – все молились. Воскресений, суббот тогда не было – была пятидневка. Это особенно ощущалось, когда наступали Христианские праздники: нам было строго запрещено как-то отмечать их, тем, кто приносил в школу пасхальное яйцо или заговаривал о Пасхе, грозили исключением из школы. Помню большие плакаты со стихами Демьяна Бедного, вроде: “Попа не принимаю, пошел поп ты вон!..” И там же на плакате в демьянобедненьском изображении был “показан” служитель православной церкви, священник. Помню и то страшное время в феврале 1932 года, когда из нашего города гнали священников в Орел, в тюрьму.

Мне хочется вернуться в то далекое милое моему сердцу время, время моего детства в родном городе Болхове. Это маленький городок, который до 1941 года во многом сохранил купеческий уклад жизни. Я буду вспоминать 30-годы, когда на моих глаза происходило раскулачивание, совершалось закрытие храмов. При моей памяти снимали колокола в 1932 году, сбрасывали кресты с Воскресенской церкви, разрушали храм Михаила Архангела на кладбище. Теперь там нет его. На месте его происходит неуместное захоронение жителей Болхова. В 1932 году, когда закрывали храм, я сидел на дорожке и увидел полуторку, подъехавшую к храму. Наш сосед был работником ОГПУ. Вошел он вместе с другими людьми в храм. До сих пор ярко перед глазами стоит картина, как они побросали в машину распятие, иконы XVIII века (а может и более древние были) и все их сожгли в нашей Болховской бане. Помню, как в 1936-37 годах болховичи ходили в тюбетейках и тапках, сшитых из церковных риз. Ризы были богато вышитые, но их частично уничтожили, а часть пустили на то, чтобы “приодеть” тех, кто в них потом “шастал”. В 1934-1936 годах в бане сожгли иконы из Преображенского собора и из старинной Троицкой церкви, из окрестных монастырей. Церкви стояли с разбитыми окнами, в них влетал снег, лазили мальчишки. Они вытаскивали оставшиеся иконы, лампады, ломали оставшиеся подсвечники и таскали их по городу.

На нашей улице жил человек, который сконструировал педальную машину из икон. Помню, как на двух передних колесах мелькают лики икон, на задних – лики, кузов из икон XVIII века. А судьба этого человека была такая – прошел всю войну, хорошо женился. А где-то в 1947 году он умер. Мы все говорили о том, что Господь его наказал.

Помню, что речка тогда еще была полноводная, чистая, а вода – целебная. Это сегодня она ушла вниз на 3 метра и очень засорена. А тогда я в ней ловил раков. Но я надеюсь, что найдется человек, который ее вычистит. Там же я ловил руками рыбу – пескарей и ельцов. Природу я очень любил, ходил километров за 8 за грибами. А в монастырском пруду я ловил карасей. Сейчас этот монастырь зарегистрирован в Орловской епархии. Но пока там нет ни одного монаха. Я им говорил, что надо подогнать землечерпалку и вычистить пруд. Но мне говорят, что там много мин. Мин, как я помню, туда не бросали, когда наши отступали. Вот пулеметы, автоматы, противотанковый ружья там могут быть, даже пушку могли туда закатить.

На фоне этой тихой мирной довоенной жизни города Болхова я хочу вспомнить своих родителей, которые пережили это трудной время раскулачивания, гонений на Церковь. Летом мы собирались во дворе, ставили на стол самовар, пили чай и рассуждали о всех событиях того времени – раскулачивании, под которое попали родители отца, событиях 37-го года, поиск “врагов народа”. Мама мне говорила, глядя на Луну: “Смотри, сынок, вон там Каин и Авель. Который стоит – это Каин, а который лежит – Авель”. Что она сама знала из церковной истории – рассказывала мне.

На улицу к ребятам я не ходил – отец мне это строго запрещал. Когда у него было свободное время от работы (он работал на обувном производстве), он брал меня в лес за грибами. Но особенно ему некогда было со мной ходить – на его плечах был огород, надо было посадить огурцы, помидоры, морковь, свеклу. А когда весной только начинался пробиваться лук, мы эти перышки ели с черным хлебом, макая в соль. Так что в то довоенное время я рос на том, что давала нам земля.

Когда наши отступали, они сожгли богатые дома купеческие, которые занимали советские учреждения. Напротив бани был кожевенный завод – его тоже сожгли при отступлении. Это исполнялся приказ Сталина – “ни грамма хлеба, ни капли горючего немцам”. Сожгли и библиотеку.

В детстве я очень любил читать. Уже в 3-4 классе я был записан во взрослую библиотеку. Чтобы получить книги, я выстаивал часа 3 в очереди. Читал я “Робинзона Крузо”, “Графа Монтекристо”, Дюма, “Школа” Гайдара. В библиотеке было очень много книг о том, как устанавливалась советская власть – “Как закалялась сталь” и подобные. А вот классиков было мало, потому что многие были запрещены.

Дома у нас было маленькое хозяйство – три козы. Наша обязанность с младшей сестрой была их пасти. Смотрели мы за ними в оба, потому что козы очень хитрые животные. Отвернешься – уже забежит в чужой огород. Ведь я был мальчишкой – увлекусь, когда ловлю пескарей руками под камнями, а коза опять убежала, надо ловить. А зиму я проводил так – как только лед застынет, на коньки-снегурки. Они у меня целы и сейчас. Ботинок не было, так что прикручивал их веревками к валенкам. Они еще и тупые были, не наточенные. Но любил я на них кататься очень.

А еще я катался на “лотках” (это вместо лыж). Что такое “лотки”? Это большие бочки, метра в два длиной. Их ломали, чистили, прибивали к ним ремни. А что печально, за всю жизнь я так и не катался на настоящих лыжах.

В октябре 1941 года немцы пришли в мой родной город Болхов Орловской области и с боями захватили его. Мы на долгие месяцы оказались в оккупации.

Что особенно остро вспоминается о тех днях? Что тогда происходило в Болхове? Установление новой власти – избрание бургомистра, то есть, власть какая-то… Нас, молодежь от четырнадцати лет и старше, немцы ежедневно гоняли на работу. Работали под конвоем. На площади в 9 часов утра собирались. Приходит немец и выбирает, кому куда идти: дороги чистить, окопы рыть, после бомбежки засыпать воронки, мост строить и прочее. Вот так и жили…. Мне тогда было 15 лет.

А вскоре дошел слух, что собирается народ открыть церковь. Но все было потеряно, разграблено. Люди стали ходить по закрытым храмам, собирать уцелевшие иконы, что-то взяли в музее. Часть икон принесли в церковь сами жители. И вот 16 октября 1941 года церковь открылась. Это был бывший монастырский храм ХVП века в имя митрополита Алексия в женском монастыре Рождества Христова. Впервые туда я пришел где-то в ноябре. Служил священник Василий Веревкин. (Сейчас здание этой церкви сохранилось, но в ней находятся жилые помещения).

Дома отец сказал: “Дети пойдемте в церковь – принесем благодарение Богу”. Мне было страшно и стыдно идти туда. Потому что я на себе ощущал всю силу сатанизма. А что на меня давило? Как и сегодня давит на всех тех, кто идет впервые в храм Божий. Стыд. Стыд. Очень сильный стыд, который давил на мою душу, на мое сознание… И шептал какой-то голос: “не ходи, смеяться будут… Не ходи, тебя так не учили…” Я шел в церковь, оглядываясь кругом, чтобы меня никто не видел. Идти напрямую километра полтора было до церкви. А я кругом шел, километров пять обходил через речку… Народу в храме было около двухсот человек, наверное… Я отстоял всю службу, посмотрел, увидел молящийся народ, но душа моя была еще далеко от ощущения благодати. В первый раз я ничего не ощутил…

В следующий раз я пришел в церковь с родителями, наверное, под Рождество в 1942 году. Год был очень трудный: фронт отстоял от нас в 8-ми километрах. Город полный немцев, их выгнали из-под Москвы… Холод… Я пришел в церковь. Это был храм Рождества Христова. Что бросилось в глаза – это множество народа. Но какого? Маленькие детишки стояли с матерями, мужчин почти никого не было. Они молились за своих близких, за семьи, за Родину. И еще запал мне в душу хор. Как они пели! С душой, одухотворенно. То был язык молитвы, веры. Регентом был мой учитель пения, который меня учил в школе. Я, может быть, впервые тогда стал ощущать Благодать Божью.

Храм был закопченный. Окна закрыты камнями. Рам не было, кирпичи какие-то … Свечи домашние… И служит отец Василий. Мы дружили семьями, я с его сыном учился в 3-ей школе. Этот единственный, оставшийся в городе священник, совершал богослужения. И с того времени, с 1942 года, с Рождества Христова я как бы родился заново. И стал ходить еженедельно по субботам и воскресеньям в церковь…

Это было время войны, время комендантского часа, когда выходить из дома мы могли с 7-ми утра до 7-ми вечера. Весной. А зимой только до 5-ти вечера. После назначенного часа никуда не пройдешь… Служба начиналась часа в три. А я почувствовал необходимую помощь молитвы, и когда немцы нас отпускали в пять часов вечера с работы, я домой прибегал, быстренько надевал какие-то свои одежды и бегом в церковь и стоял. Мое место – налево перед Иерусалимской иконой Божьей Матери. Эту чтимую чудотворную икону нашли в каком-то заброшенном храме. Народу много, и я постепенно, постепенно из недели в неделю, из месяца в месяц привыкал ходить в церковь. Меня заметил отец Василий и сказал: “Васек, я тебя возьму в церковь”. 30 марта 1942 года он ввел меня в алтарь. Показал, где можно ходить, где нельзя ходить, где, что можно брать, что нельзя…

Помню Пасху 1942 года, была она на Лидию 5 апреля. Еще был лед, крестного хода тогда не было. Молились. Какой-то кусок черного хлеба был, разговелись. И вдруг начался страшный обстрел. Из окна видны были разрывы, самолеты летели немецкие. Танки… Потом через два дня идут пленные наши. Изможденные.

Мы спрашиваем: “Ну, как?” Отвечают: “Мы выскочили на поле, немцы подавили нас танками”. Я спросил: “Ну, как там живут церкви?” – “Да какие церкви, и Бога-то нет…” А у нас уже была церковь, и народ ходил туда. Немцы нам не мешали. Помню, в храм они заходили, сняв головной убор. Смотрели, не шумели, никаких претензий не было…

Отец Василий надел на меня стихарь, и я уже начал в стихаре выходить… Люди увидели, что я держу свечку в стихаре, свечку выношу, в церковь хожу. И тут мои сверстники, ребята, с которыми я учился, начали надо мной издеваться. И мне тогда по моему юному 15-летнему состоянию нужно было выдержать удар насмешек, издевательств над моей неокрепшей душой. Но я твердо ходил, молился, просил…

Пасха 1943 года была где-то в конце апреля. Кто-то похлопотал у властей, и нам разрешили в Пасхальную ночь совершить крестный ход, где я принимал участие уже в стихаре, как маленький священнослужитель.

Этот 1943 год – год перелома в войне. Фронт приблизился к городу. Мы жили непрерывно под страхом бомбежки. В ту Пасхальную ночь из Тулы на Орел шли наши бомбардировщики. Наутро мы услышали, что погибло 400 мирных жителей.

Еще я помню этот 1943 год, вот, по такому событию. Летом по домам у нас носили чудотворную Тихвинскую икону Божьей Матери. Как принимал ее народ? Начиналось все в 12 часов дня и до пяти. Приходил отец Василий, служили краткий молебен, икону поднимали, мы под ней проходили. Это была радость для всей улицы, на которой совершался молебен. Но были и дома, которые святыню не принимали.

Но все равно в моей памяти запечатлелось молитва русских людей. Это вдохновляло и поддерживало. Как будто Господь говорил мне: “Смотри, сколько людей верующих, а ты смущался. Что ты думал там своей маленькой головенкой, то, что вера погибла, то, что вера угасала, то, что русские люди неверующие”. Эта зарождавшаяся и укрепляющаяся во мне вера, дала силы выстоять, когда для меня наступило страшное время.

16 июля 1943 году я вместе с сестрой попал в облаву. Немцы нас гнали под конвоем на запад. Проходили мы по деревням, селам. Что я там видел? Кое-где открыты были храмы. В немецкой оккупации сам народ открывал храмы.

В лагере Палдиский в Эстонии, куда нас пригнали 1 сентября, было около ста тысяч человек. Там было наших Орловских около десяти или двадцати тысяч, были и Красносельские, Петергофские, Пушкинские, их привезли раньше. Смертность была высокая от голода и болезней. Мы прекрасно знали, что нас ожидает, что будет. Но нас поддерживало Таллиннское православное духовенство: в лагерь приезжали священники, привозили приставной Престол, совершались богослужения. К нам приезжал в лагерь приснопоминаемый мною протоиерей Михаил Ридигер, отец Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Служил он с сегодняшним митрополитом Таллиннским и всея Эстонии Корнилием. Я хорошо помню, как они совершали литургии в военно-морском клубе, хор был из лагерных. Люди причащались, была торжественная служба. И я здесь ощутил еще более, что не только у нас в краях орловских так молились. Посмотрел и увидел, что все приехавшие из Красного Села, Пушкина, Петергофа все они молились, пели, и явственно ощущалась благодать Божья. У меня была икона Спасителя, она до сих пор цела, которой успел благословить меня с сестрой моей Лидией отец. И я в лагере ставил ее на камень и молился, как Серафим Саровский. Ну, как уж молился? Ничего я не знал. Своими словами: “Господи, помоги мне выжить в это страшное время, чтобы не угнали в Германию. Чтобы увидеть своих родителей”. А к слову сказать, я родителей потерял на два года. В лагере я пробыл до октября 1943 года.

Далее прибыл в Брянск, далее Унече, Почек, храмы были открыты, чему народ очень радовался. Храмы жили в оккупации. Их было открыто много. Почему? Что явилось причиной? 5 сентября 43 года получив донесение от контрразведчиков, НКВДистов Сталин приказал в противовес немецкой пропаганде открывать храмы на Большой земле. Они спешно открывались, но не везде, кое-где. Не в черте города, а где-то на кладбищах малюсенькие храмы. Так, в Куйбышеве было два храма, в Саратове один-два маленьких, в Астрахани. Власти слышали, какой духовной подъем находят русские люди в церкви и решили показать народу, что и мы, товарищи-коммунисты, не против религии, вот, смотрите, мы тоже храмы открываем. Но мы прекрасно знаем, что священников так и не отпустили из лагерей.

Храмов в оккупации было открыто много. И особенно сияли храмы, которые открыла Псковская православная миссия. Она была основана в 1942 году во Пскове. В нее входили молодые священники из далеких мест, отдавшие себя делу просвещения русских людей. Народ с удивлением и недоверием относился к ним. Люди целовали батюшкам ризы, руки, щупали их, спрашивали: “Батюшка, ты настоящий?” Храмы были заполнены. Ходили слухи, что, мол, те священники подосланы, что они служат немцам. Но нигде я не нашел подтверждения этих слухов.

Псковская православная миссия просвещала русских людей. Были открыты церковные школы. Там изучали закон Божий, историю прошлого, читали книги и пели русские песни. Немцы следили лишь за тем, чтобы не было никакой партизанщины. Это великое дело духовного просвещения было уничтожено с приходом советской власти в 1944 году. Некоторые из священнослужителей ушли с немцами за кордон. Остальные, остались встречать советскую армию. Этих мучеников за православие сослали в Сибирь. Там они погибли.

Родителей своих я нашел только в 45 году. Только теперь я понимаю внутреннюю связь родителей и детей. Когда я их нашел, я спросил у мамы: “Как ты верила, что нас не расстреляли? Что мы не погибли?” “Я чувствовала материнским сердцем, что вы живы”. Отец – участник гражданской войны, человек крепкой воли. Он ежедневно ходил по дороге, по которой угнали нас с сестрой. Родитель – есть родитель, и неизвестность о нашей судьбе подорвала его силы. Он быстро сгорел. Умер в 46 году.

И вот, возвращаясь в прошлое. Теперь уже, сам убеленный сединами старец, я вижу воочию, что Бог меня хранил, Бог меня поддерживал, Бог меня направлял, и что действительно и воистину без воли Божьей волос не упадет с головы человека, это я испытал в своей жизни.

Без личного опыта я никогда не стал бы ни о чем говорить, потому что я, как говорится, на шкуре испытал, имею личный опыт, как Господь меня хранил за молитвы и за веру. Что, увы, сегодня у людей не проявляется, что люди не хотят слушать нас бывалых, людей того поколения, переживших жестокие, страшные времена, но оставшихся верными Богу.

Но продолжу рассказ. На территории, оккупированной немцами, храмов было много. Когда наступили 60-е годы, генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев приказал закрывать и уничтожать храмы.

У нас было три храма, осталось 2. В Орле – старинный Богоявленский собор превратили в планетарий. И по всем необъятным сторонам России храмы стали закрываться сотнями… Для меня всегда вставал вопрос: ” Зачем и для чего? Чем мешала Церковь?” Власти торопились делать Рай на земле, хотели обезглавить Мать- Россию сделать ее безбожной, отчитаться перед Западом, который и тогда стремился ее изничтожить, как и сегодня он уничтожает нашу духовность хитростью, хитросплетением, всей этой сектантской проповедью. Отравляет окорочками, кормит нас, не дает нам получить медали, завоеванные грудью, не дает нам продать свое железо. Так с Россией не разговаривают. Россию надо любить. Я думаю, Владимир Владимирович Путин и его окружение знает, что надо делать. Мы не пропадем. Это вразумление русскому народу за то, что он бросается в крайности, идет в сектанты, в католики. Что я вижу по телевидению: “Вот, смотрите, я нашла новое, хорошее. Бога нового нашла. А Бог-то везде, как говорится, одинаковый. Мне здесь неплохо”. Кто идет в “Белое братство”, кто в “церковь Державной иконы Божьей Матери”.

Сектантам ненавистна Россия, как страна, как нация, как культурнейшая, могущественная, умнейшая нация. За то, что дала миру Россия, я думаю, я верю, я знаю, ни один народ не дал в технике, музыке, литературе. И то, что не докончил Хрущев со своей командой – они сегодня добиваются, чтобы убить душу русского народа. Горько, когда наши, живущие на территории России, люди их поддерживают… Есть такая Галина Крылова, она адвокат в Москве, защищает иеговистов, адвентистов, то есть, она их адвокат. А говорит, что она православная, любит церковь. У нас, к сожалению, нет закона защищающего именно православие, как самую главную веру, а не религию. Веру Матери-России. Я всегда в своих проповедях говорю о том, что если вам не нравится православие, вам не нравится русский дух, вам не нравятся храмы, вам не нравятся иконы, вы слушаете авантюристов, к нам приезжающих, которые еще думают учить нас и ратуют за то, чтобы им дали права на России – вот вам, ребята, путевка в жизнь, в Америку, там 280 миллионов – дополняйте. А нам дайте свободно молиться.

Никто так не страдал, как страдал великий русский народ. Своими же избиваемый за идею. Уничтожение России началось с 18 века. Сама запутавшаяся интеллигенция, запутала русский народ – хлебопашцев, торговцев, мастеровых. Тех богомольцев, которые шли, устроив домашние дела, помолиться киевским угодникам, в Саров Серафиму Саровскому, на Соловки, на Валаам. Это было. Особенно остро это отразилось в литературе XIX – начала XX веков в творчестве Леонида Андреева, Льва Толстого и других, не понявших народ, не разобравшихся и не уразумевших, что надо. Может быть, в чем-то была вина и тех священников, которые не полностью отдавали себя на служение Богу и людям… Я часто читаю воспоминания того времени, я знаю, что это было. Вот возьму свой город Болхов. В монастыре подвизался исповедник преподобный Макарий Глухарев, который перевел Священное Писание с иврита на русский язык, для русского народа. Высший Синод запрещал читать, что он писал. Его объявили еретиком и сослали в эту глушь Болховскую. А народ его полюбил, к нему ходили. Он учил, как надо молиться, креститься, как знать Бога. Детей любил. Немного было таких личностей. Их ссылали в то время. Они были предвестниками будущей трагедии. Предсказывали за сто лет до семнадцатого года о том, что произошло, но им не внимали. Как сегодня говоришь: “Ребята, не колитесь, не делайте этого, не ходите туда, идите в церковь”. НИЧЕГО…. И я вижу скорбное будущее, в том, что люди не хотят вернуться к Богу, не хотят понять Бога, не хотят осознать Бога. В 20-м веке – Бог еще терпел, но теперь, к сожалению, Бог уже не дает страдать для вразумления годами, вразумления будут короче – месяцами.

Подует ветерок. Солнышко глянет, погорит немножечко. Какие-то букашки, таракашки прилетят. Какой-то дождик пойдет. И сегодня уже слышишь, что нельзя грибы собирать, нельзя есть огурцы, капусту, морковку, нельзя в речке купаться. Да и попить водички нет у народа чистой. А стоит задуматься об этом. Почему? Нас уже ничто не может остановить: ни гибель “Курска”, ни автокатастрофы, ни пьянство, ни наркомания …. Бог всегда бьет там, где не ожидаешь…

Но не хотят люди задуматься, не хотят слышать…

В Русской Православной Церкви есть много достойных служителей Богу, но только в честь одного из них назвали планету. Это Отец Василий Ермаков. В своей жизни он много пострадал, но только ещё больше укрепился в вере.

На своём примере он воспитывал прихожан в духе евангельской любви к богу и друг другу. Кроме того, его уважали как фронтовика, человека, прошедшего через советскую репрессивную систему и не отошедшего от Бога.

Отец Василий Ермаков - один из самых известных и авторитетных священнослужителей РПЦ

В годы Советской власти православное христианство подверглось беспрецедентным гонениям на территории России. В этих условиях сложившееся положение вещей, когда верующие объединялись вокруг храма, изменилось.

Так как многие церкви были уничтожены, православные стали объединятся вокруг личностей тех или иных священнослужителей. Такие пастыри были образцом преданности Богу, поэтому совета их хотели спросить многие.

Протоиерей Василий (Ермаков), 2012 год, Болхов. Протоиерей Василий Ермаков признан как один из самых авторитетных священников Санкт-Петербурга

Священник Василий Ермаков стал одним из таких авторитетных священников в Санкт-Петербурге. К нему на проповеди съезжались тысячи людей. Многие приезжали из Сибири, с Урала, Дальнего Востока, Казахстана. Многие годы он служил на Серафимовском кладбище в храме преподобного Серафима Саровского.

За заслуги перед Русской Православной Церковью протоиерей награждён правом ношения митры. Получил право служения Божественной литургии с отверстыми вратами до «Отче наш». Награждён орденами РПЦ.

Василий Тимофеевич Ермаков родом из благочестивой семьи

день рождения Василия Ермакова

Родился Василий Ермаков 20 декабря 1927 года в благочестивой крестьянской семье. Отец - Тимофей Ермаков, мать - Людмила Александровна Никифорова. Семья родителей Василия всю жизнь прожила в городе Болхов, Орловской области. Здесь батюшку помнят и чтут до сих пор. В Болхове одна из улиц названа его именем.

Семья Ермаковых. Слева направо: Василий Ермаков, его отец Тимофей Тихонович, его мать Прасковья Ильинична. Родился будущий протоиерей в благочестивой крестьянской семье. Основы православной веры он узнал от отца

Первые наставления в христианской вере Василий получил от отца. Дело в том, что к концу тридцатых годов в городе закрылись все 28 церквей. Полученные от него знания и пример христианской жизни в дальнейшем определили судьбу батюшки.

Что же касается светского образования, то в 1933 году он поступил в школу, семь классов которой окончил к 1941 году.

Арест патриарха Тихона (благословение патриарха Тихона). 1996 год. Увидев в детстве отношение большевиков к Церкви, отец Василий на всю жизнь сохранил неприязненное отношение к советской власти

Необходимо отметить, что видя в детстве все беззакония, творимые большевиками, протоиерей Василий Ермаков стал на всю жизнь убеждённым противником коммунистического режима. От большевиков пострадал его собственный отец, которого раскулачили за «лошадь и веялку».

Кроме того, тяжёлое впечатление на юношу произвели сцены расправ, творимых представителями новой власти над священниками.

Период оккупации стал знаковым в судьбе отца Василия

Биография отца Василия Ермакова в годы Великой Отечественной войны уникальна. Дело в том, что родной Болхов немцы захватили с боями в октябре 1941 года. Жителей города в возрасте от 14 лет фашисты отправили на принудительные работы. Их заставляли рыть окопы, чистить дороги, строить мост, засыпать воронки.

Алексиевская церковь города Болхов. 1941 год. Здесь оккупационные н6емецкие власти разрешили открыть храм. Он стал первым храмом, куда стал ходить Василий Ермаков

Верующие в городе открыли подпольно церковь, собрав церковную утварь и иконы из разбомбленной церкви и городских музеев. Немцы разрешили с 16 октября 1941 года открыть её официально в церкви XVII века во имя святителя Алексия, митрополита Московского. Она располагалась на территории бывшего женского монастыря Рождества Христова.

в этот день отец Василий стал прислуживать в храме алтарником

В храме служил священник Василий Верёвкин. Здесь будущий протоиерей впервые посетил церковную службу. Далее, начина с Рождества Христова 1942 года он регулярно посещает службы в ней. Отметив его усердие, священник 30 марта 1942 года поручил ему прислуживать в алтаре в качестве священника.

Над подростком издевались ровесники, ведь открыто демонстрировать свою религиозность в СССР, даже в оккупации, не было принято. Кстати, впоследствии, отец Василий резко выступал против большевизма и советской власти. Он считал их большим бедствием для России.

Во время заключения в концлагере отец Василий познакомился с Михаилом Редигиром

Летом 1942 года советские войска начали наступление на Болхов. Усилились обстрелы и бомбёжки города. 14 июля снаряд во время артобстрела попал в церковь. Через два дня, когда фронт приблизился, немцы устроили облаву и угнали болховскую молодёжь. В неё попали Василий Ермаков и его сестра, а также священник Василий Верёвкин.

1 сентября их пригнали в концентрационный лагерь Палдиский в Эстонии. В лагере находилось свыше ста тысяч человек. Для их духовного окормления немцы разрешили приезжать в лагерь представителям таллиннского православного духовенства. Здесь отец Василий познакомился с протоиереем Михаилом Ридигером, отцом будущего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия.

В немецком концлагере Плдиский отец Василий познакомился с Михаилом Редигиром.

14 октября 1943 года Василий Ермаков вместе с его сестрой Лидией отпущен из лагеря. Дело в том, что тогда немцы решили выпустить из лагерей всех священниками с семьями. Священник Василий Верёвкин сказал, что они члены его семьи. Проверять это никто не стал.

Священник Михаил Редигир в Таллинском соборе. 1948 год. В Таллине Василий Ермаков познакомился с со священником Михаилом Редигиром, отцом будущего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

После освобождения из лагеря отец Василий поселился в Таллине на квартире Марии Фёдоровны Малаховой. Она считалась духовной дочерью Михаила Редигира. Будущий протоиерей стал прислуживать вместе с Алексеем Редигиром, будущим Патриархом Московским и Всея Руси в Симеоновской церкви.

Заметив их усердие, архиепископ Нарвский Павел сделал их иподьяконами. Он же его устроил работать на частный завод.

По окончании войны отец Василий получил духовное образование

После того, как Василий Ермаков освободился из немецкого лагеря и прибыл в освобождённый советскими войсками Таллин, его мобилизовали. Перед этим он прошёл процедуру допросы в НКВД. После них его направили для службы в штаб Краснознамённого Балтийского флота.

Службу будущий протоиерей совмещал с исполнением обязанностей иподьякона, звонаря и алтарника в соборе Александра Невского в Таллине.

Третий класс Ленинградской духовной семинарии. 1947 год. Василий Ермаков учился в семинарии вместе с Алексеем Редигиром

Так как Василий всю жизнь мечтал служить Богу, он по окончании службы во флоте в 1946 году подал прошение о поступлении в Московский Богословский институт. Жил он в это время дома, в Болхове. Вызова из Москвы он не дождался, но летом 1946 года Алексей Ридигер отправил ему телеграмму, приглашавшую его сдать экзамены в Ленинградскую духовную семинарию.

В вовремя учебы в 1949 году в духовной семинарии Василия Ермакова неоднократно допрашивали в НКВД.

Семинарию отец Василий окончил в 1949 году. Во время учёбы в ней Василия Ермакова неоднократно вызывали на допросы в НКВД по поводу его пребывания на оккупированной территории и возвращения из немецкого лагеря. Окончив семинарию, Василий Ермаков поступил в Ленинградскую духовную академию. Из неё он выпустился со степенью кандидата богословия.

Справка, свидетельствующая о том, что Василий Тимофеевич Ермаков пребывал в фашистском концлагере и на оккупированной территории. Отца Василия несколько раз допрашивали сотрудники НКВД из-за его пребывания на оккупированной территории и в концлагере

Курсовая работа будущего протоиерей написана на тему роли русского духовенства в освободительной борьбе русского народа в период Смутного времени. Несмотря на то, что в ней подняты вопросы патриотизма русского православного духовенства, работу сильно критиковали в советской печати.

Богоборческой власти не понравилось то, что отец Василий говорил о том, что победам русское оружие обязано Божьему Промыслу. Произносить такое в СССР мог только очень смелый человек.

Перед рукоположением Василий Ермаков женился

Василий Ермаков женился на Людмиле Никифоровой. Познакомились они в храме Ленинградской духовной академии

После того как будущий протоиерей окончил своё обучение в семинарии и академии, он вступил в брак с Людмилой Александровной Никифоровой. Произошло это в праздник Казанской иконы Божией Матери 21 июля 1953 года. Познакомился он с ней в храме Ленинградской духовной академии.

Батюшка прожил с матушкой 53 года. Всё это время она поддерживала его, ведь всю свою жизнь отец Василий Ермаков подвергался гонениям. После смерти матушку Людмилу погребли рядом с отцом Василием.

Отец Василия Ермакова служил во многих храмах

Священническое служение Василия Ермакова началось 1 ноября 1953 года, когда епископ Таллиннский и Эстонский Роман рукоположил его в диаконы в Николо-Богоявленском соборе Ленинграда. Через три дня митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий рукоположил его в иереи. Произошло это в Князь-Владимирском соборе.

Никольский морской собор (Морской собор Святителя Николая Чудотворца и Богоявления). В соборе отец Василий Ермаков служил долгое время и он запомнился ему больше всего

Батюшка Василий Ермаков отдал служению Богу в качестве священника пятьдесят три года. За это время он служил во многих храмах. Больше всего ему запомнился Николо-Богоявленский кафедральный собор. Здесь отец Василий служил в качестве клирика.

Собора посещали известные люди Санкт-Петербурга: актёры Мариинского театра, балетмейстер Сергеев, певица Преображенская. Здесь также отпевали Анну Ахматову, Печковского.

Церковь во имя преподобного Серафима Саровского на серафимоском кладбище. В 1981 году отец Василий был переведён сюда для служения. Причиной такого решения стало недовольство властей деятельностью священника. В храме он служил до конца жизни

3 мая 1976 года протоиерей Василий переведён в Свято-Троицкую церковь «Кулич и пасха» . После этого он недолго служил в Александрово-Невской Шуваловской церкви. С 1981 года по дату своей смерти батюшка служил настоятелем храма преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище.

Храм преподобного Серафима Саровского - место последнего служения отца Василия

Последнее место служения отца Василия Ермакова - храм преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище. Есть мнение о том, что сюда протоиерея отправили в своеобразную ссылку за его критику советских властей. Несмотря на это, прихожане стали приходить и сюда послушать проповеди авторитетного священника.

Внутренний вид храма преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище. Храм признан редким образцом деревянной архитектуры начала XX века

Храм представляет собой редкий для Санкт-Петербурга образец деревянный архитектуры начала двадцатого века. Его архитекторами стали А.Ф. Барановский и Н.Н. Никонов. Строил храм. Строил собор крестьянин Псковской губернии П.В. Васильев. Всё строительство продолжалось 87 дней. Храм освятили 1 октября 1907 года.

В конце жизни отец Василий служил в храме преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище

До 1923 года храм считался приписанным к Благовещенской церкви, позже получил самостоятельность. Даже во времена гонений на церковь со стороны советских властей, собор не закрывался. Единственный раз, когда это произошло, это блокадная зима 1942 года. Тогда на территории храма открыли «склад-распределитель приёма покойников».

Церковь преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге. Мозаика на фронтоне храма. В то время когда протоиерей Василий Ермаков служил настоятелем, он выполнил капитальный ремонт церкви и заменил росписи на её фронтоне на мозаику

Протоиерей Василий Ермаков служил в храме с 1981 года до самой смерти.

В то время, когда отец Василий служил настоятелем храма, при нём построено задание, в котором разместился приют и трапезная.

Кроме того, по его руководством проведён капитальный ремонт, при котором роспись с изображением сцен из жизни святого Серафима Саровского заменены на мозаичные.

Именем протоиерея Василия Ермакова назвали малую планету

день смерти протоиерея Василия Ермакова

Протоиерей Василий Ермаков скончался 3 февраля 2007 года. Произошло это на 80-м году его жизни. Перед кончиной настоятель долго болел, но всё равно принимал участие в богослужении. Стараниями матушки Людмилы за два часа до смерти его соборовали.

Свидетельство Российской академии наук о присвоении малой планете под № 24604 (1973 SP4) имени Vasilermakov в честь уроженца Болхова протоирея Василия Тимофеевича Ермакова. Это редчайший случай в истории науки, когда в честь священника называют малую планету

Именем протоиерея названа улица в родном его городе Болхове. Кроме того необходимо отметить, что в его честь также назвали малая планета. Она зарегистрирована в международном каталоге планет под N24604 (1973 SP4). Диаметр малой планеты составляет 7 километров и её открыл 27 сентября 1973 года астроном Крымской астрофизической лаборатории Людмилой Черных.

Это редчайший случай в истории, которому не прецедентов. Факт того, что в честь священнослужителя названа малая планета свидетельствует о том, что он пользовался уважением в научном сообществе. Обычно учёные относятся к представителям Церкви весьма недоверчиво.

Старцем себя отец Василий Ермаков не считал

Протоиерей Василий Ермаков при жизни заслужил большой авторитет, как у верующих, так и неверующих. Послушать его приезжали люди со всего СССР. При этом многие приезжали к нему не только за советом.

Видеоролик: Проповедь отца Василия Ермакова от 3.12.06 года. На второй минуте автор говорит о тщетности земной славы и материальных благ.

Дело в том, что среди его прихожан стали распространяться слухи о том, что батюшка прозорливый. Утверждали, что он может предвидеть будущее. Сам отец Василий это опровергал. Он говорил, что себя старцем не считает и чудеса не творит. При этом прожил священник до 80 лет. Много раз от смерти его спасало только чудо.

Протоиерей Василий Ермаков прожил до 80 лет.

Причиной такого мнения о нём стала исключительная внимательность отца Василия к своей пастве. Он всегда знал, что происходит у прихожан в семье, каково состояние их здоровья и т.д. Это позволяло протоиерею всегда давать им правильный совет и доброе наставление. Именно поэтому со стороны казалось, что батюшка знает все тайны человеческой души.

Протоиерей Василий Ермаков во время богослужения. Батюшка Василий очень не любил, когда его называли старцем, и всегда говорил: «Я не старец, я просто опытный священник»

При жизни протоиерей призывал священников не искать популярности на массовых собраниях. Он говорил, что место священника в храме и настоящий христианин должен молиться, а не поучать других. В этом кроется секрет его огромного духовного авторитета.

3 февраля на 80-м году жизни скончался настоятель храма преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга протоиерей Василий Ермаков - один из самых известных и авторитетных петербургских священнослужителей последних десятилетий.

Его авторитет был общепризнанным как в Санкт-Петербургской епархии, так и за ее пределами. В разные годы, в том числе в трудное советское время, тысячи людей нашли дорогу в Церковь именно благодаря отцу Василию. Зная о несомненных духовных дарах отца Василия, за советом и поддержкой к нему приезжали не только из самых разных уголков России, но и из многих стран мира.

Как истинный пастырь, он служил людям своим проникновенным словом, в котором требовательность покаянной дисциплины сочеталась с безграничной любовью и милостью ко всем страждущим. Как верный сын своей многострадальной Родины, он всегда смело высказывался по самым злободневным вопросам современной жизни России и ее трагической истории.

Протоиерей Василий Тимофеевич Ермаков родился 20 декабря 1927 года в благочестивой крестьянской семье в городе Болхове Орловской области. К 1941 году он окончил семь классов средней школы. В годы войны, находясь в оккупации, 15-летним подростком он в числе многих тысяч захваченных в плен людей работал в лагере чернорабочим - сначала в Болхове, затем в Таллине.

Уже в юные годы, пришедшиеся на тяжелое военное время, будущий пастырь начал свой путь в церковную жизнь. Как вспоминал сам отец Василий, его семья не имела возможности молиться в храме, так как к 1930-м годам все 28 церквей их небольшого города были закрыты. Лишь в 1941 году немцы разрешили открыть в Болхове храм ХVII века во имя святителя Алексия, митрополита Московского, расположенный на территории бывшего женского монастыря Рождества Христова. Именно там Василий Ермаков впервые увидел церковную службу, а вскоре стал прислуживать в алтаре под руководством священника Василия Веревкина.

В немецком лагере в Эстонии он познакомился с протоиереем Михаилом Ридигером, отцом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, и с самим будущим Патриархом, с которым подружился и впоследствии учился в одном классе семинарии. После освобождения Таллина от немецких войск Василий Ермаков в последний год войны проходил службу на Балтийском флоте. Оставаясь в Таллине, отец Василий был прихожанином Александро-Невского собора, исполняя послушания алтарника и чтеца.

После войны он поступил в Ленинградскую духовную семинарию (1946-1949), а затем в Духовную академию (1949-1953), которую окончил со степенью кандидата богословия за курсовое сочинение о роли русского духовенства в освободительной борьбе русского народа в период Смутного времени. После окончания учебы вступил в брак с Людмилой Александровной Никифоровой и принял священный сан. Во диакона был рукоположен епископом Таллинским и Эстонским Романом в Николо-Богоявленском соборе Ленинграда 1 ноября 1953 года. Через три дня, в праздник Казанской иконы Божией Матери, митрополитом Ленинградским и Новгородским Григорием в Князь-Владимирском соборе был рукоположен во иерея.

За 53 года своего священства отец Василий служил в разных храмах Санкт-Петербурга. Сразу после рукоположения он был назначен клириком Николо-Богоявленского кафедрального собора, где служил до 3 мая 1976 года, когда был переведен в Свято-Троицкую церковь «Кулич и пасха». После кратковременного служения в Александро-Невской Шуваловской церкви был назначен настоятелем храма преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище, где и проходило его дальнейшее пастырское служение, обращенное к пастве, стекавшейся в Старую Деревню со всех концов города.

В 1978 году отец Василий был награжден митрой, а в 1991 году - правом служения Божественной литургии с отверстыми вратами до «Отче наш». В 1997 году, к 60-летию со дня рождения, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий удостоил отца Василия ордена святого благоверного князя Даниила Московского, а 29 марта 2004 года за усердное служение Церкви и в честь 50-летия священнослужения - орденом преподобного Сергия Радонежского (II степени).

В последние годы отец Василий страдал от телесных немощей, но продолжал служить почти до самых последних своих земных дней, не щадя своих сил и всецело отдавая себя Богу и людям. С последней прощальной проповедью отец Василий обратился к своей пастве 15 января 2007 года, в день преподобного Серафима Саровского.

Вечером 2 февраля над отцом Василием было совершено таинство елеосвящения (соборование), и спустя два часа он отошел ко Господу.

Весть об этом быстро разнеслась по городу, и уже с раннего утра 3 февраля к Серафимовскому храму стали приходить тысячи людей в ожидании прощания с батюшкой.

5 февраля состоялось погребение протоиерея Василия Ермакова. Серафимовский храм не смог вместить огромное число духовенства и мирян, собравшихся на заупокойную службу - Божественную литургию и отпевание отца Василия. Богослужение возглавил викарий Санкт-Петербургской епархии архиепископ Тихвинский Константин.

Прощаясь с батюшкой Василием, многие не скрывали слез. Но уныния не было. Отец Василий всегда учил своих чад стойко переносить житейские скорби, крепко стоять на своих ногах и быть верными христианами.

Погребен отец Василий на новом участке Серафимовского кладбища, напротив алтаря храма, в котором прошли последние четверть века его пастырского служения.

Вечная память приснопамятному петербургскому пастырю протоиерею Василию!
Издательский отдел Санкт-Петербургской епархии

Фотографии о. Василия можно посмотреть .

Фотографии могилы о. Василия на 9 дней можно посмотреть .

Идти к людям было его главным правилом. Он спускался с амвона для того, чтобы расспросить каждого о его нуждах и постараться помочь. Будучи истинным пастырем, он служил людям своим проникновенным словом, в котором сочетались требование покаянной дисциплины и безграничная любовь и милость к страждущим. Будучи верным сыном своей многострадальной отчизны, он смело высказывался на самые злободневные темы, касающиеся ее современной жизни и трагической истории.

Долгое время Василий Ермаков, протоиерей, служил настоятелем храма преподобного Серафима Саровского г. Санкт-Петербурга). Он является одним из известнейших российских священников последних десятилетий. Его авторитет признан как в петербургской епархии, так и далеко за ее пределами.

Василий Ермаков, протоиерей: «Моя жизнь была - битва…»

Его жизнь была «битва, по-настоящему, - за Бога, за веру, за чистоту мысли и за посещение храма Божия». Так священник Василий Ермаков определил свое кредо в одном из последних интервью.

Тысячи людей в течение многих лет, в том числе и в советское время, благодаря ему находили свою дорогу в Церковь. Слава о его несомненных духовных дарах ширилась далеко за пределы России. Из разных уголков мира к нему приезжали за советом и наставлениями.

Многим отец Василий оказал духовную помощь и поддержку. Он считал, что каждому необходимо «искренне, от всего сердца и всей души молиться. Молитва привлекает Дух, а Дух убирает... все лишнее, безобразное и учит, как нужно жить и вести себя…».

Биография

Василий Ермаков, священнослужитель Русской митрофорный протоиерей, родился 20.12.1927 г. в г. Болхове а умер 3.02.2007 г. в г. Санкт-Петербурге.

"Многие, - говорил Василий Ермаков (фото его вы можете видеть в статье), - полагают, что священник имеет перед мирянами какую-то привилегию или особую благодать. Грустно то, что так думает большинство духовенства. На самом деле особая привилегия священника заключается в том, что он должен быть слугой каждому встречному. В течение всей жизни, без отпусков и выходных, круглосуточно".

Отец Василий подчеркивал высокий миссионерский смысл и жертвенный характер жизни и деятельности священнослужителя. «У тебя нет настроения - а ты иди и служи. Болят спина или ноги - иди и служи. Проблемы в семье, а ты иди и служи! Так требует Господь и Евангелие. Нет подобного настроя - прожить всю свою жизнь для людей - займись чем-нибудь другим, не принимай на себя бремя Христа», - говорил священник Василий Ермаков.

Детство и отрочество

Он родился в крестьянской семье. Первым его наставником в церковной вере был отец. В то время (в конце 30-х) все 28 церквей его небольшого родного городка были закрыты. Василий начал учиться в школе в 33-м году, а в 41-м закончил семь классов.

Осенью 41-го город Болхов захватили немцы. Всех, кто был старше четырнадцати лет, отправили на принудительные работы: расчистку дорог, рытье окопов, закапывание воронок, строительство моста.

В октябре 1941 года в Болхове была открыта церковь, построенная близ бывшего женского монастыря. В этой церкви впервые посетил службу, а с марта 42-го стал ходить туда регулярно и прислуживать при алтаре Василий Ермаков. Протоиерей вспоминал, что это была церковь 17 века, воздвигнутая во имя св. Алексия, митрополита Московского. Местного священника звали отец Василий Веревкин.

В июле 1943 г. Ермаков с сестрой попали в облаву. В сентябре их пригнали в один из эстонских лагерей. Таллиннским православным руководством в лагерях проводились богослужения, в числе других священнослужителей сюда приезжал протоиерей Михаил Ридигер. Между Ермаковым и протоиереем завязались дружеские отношения.

В 43-м вышел приказ освободить из лагерей священников и их семьи. Сидевший там же Василий Веревкин причислил тезку к своей семье. Так молодому священнослужителю удалось покинуть лагерь.

До конца войны

Вместе с сыном Михаила Ридигера Алексеем в должности иподьякона у епископа Нарвского Павла служил и Василий Ермаков. Протоиерей вспоминал, что одновременно, чтобы прокормиться, он вынужден был работать на частной фабрике.

В сентябре 44-го Таллин освободили советские войска. Василий Тимофеевич Ермаков был мобилизован. Служил в штабе Балтийского флота. А свое свободное время отдавал выполнению иподьякона, звонаря в таллиннском соборе Александра Невского.

Образование

Когда закончилась война, Василий Ермаков возвратился домой. В 1946 году сдал экзамены в духовную семинарию г. Ленинграда, которую в 1949 году успешно закончил. Следующим местом его учебы была духовная академия (1949-1953), окончив которую, он получил степень кандидата богословия. Темой его курсовой работы была: «Роль русского духовенства в освободительной борьбе народа в период Смутного времени».

В одной группе с Ермаковым учился и будущий II (сидели вместе за одной партой). Духовная академия способствовала окончательному формированию взглядов молодого священника и определению твердого решения посвятить свою жизнь служению Богу и людям.

Духовная деятельность

По окончании учебы в академии Василий Ермаков вступает в брак. Его избранницей стала Людмила Александровна Никифорова.

В ноябре 1953-го епископом Таллиннским и Эстонским Романом молодой священник был рукоположен во диакона. В этом же месяце он был рукоположен во иерея и назначен клириком Николо-Богоявленского кафедрального собора.

Никольский собор оставил большой памятный след в сознании священника. Его прихожанами были знаменитые артисты Мариинского театра: певица Преображенская, балетмейстер Сергеев. В этом соборе отпевали великую Анну Ахматову. Отец Василий исповедовал прихожан, посещавших Никольский собор с конца 20-30-х годов.

Свято-Троицкая церковь

В 1976 г. священнослужителя перевели в Свято-Троицкую церковь «Кулич и пасха». Храм был вновь открыт сразу же после окончания войны, в 46-м, и оставался одним из немногочисленных действовавших в городе. У большинства ленинградцев с этим храмом были связаны какие-то дорогие воспоминания.

Его архитектура необычна: церковь «Кулич и Пасха» (храм и колокольня) даже в самую морозную зиму или промозглую осеннюю слякоть своей формой напоминает о весне, Пасхе, о пробуждении к жизни.

Василий Ермаков служил здесь вплоть до 1981 года.

Последнее место пастырского служения

C 1981 г. отец Василий был переведен в храм преподобного Серафима Саровского, находящийся на Серафимовском кладбище. Он стал последним местом пастырского служения знаменитого священника.

Здесь митрофорный протоиерей (т. е. протоиерей, награжденный правом ношения митры) Василий Ермаков прослужил в качестве настоятеля более 20 лет. Высоким примером, образцом преданного служения ближнему был для него Саровский, в чью честь построен храм.

Батюшка до последних дней проводил здесь все свое время, с ранних литургий до позднего вечера.

15 января 2007 года, в день преподобного Серафима Саровского, священник произнес перед своей паствой прощальную проповедь, посвященную святому. А 28 января отец Василий провел последнюю службу.

Духовный центр

Небольшой деревянный храм преподобного Серафима Саровского, в котором служил любимый многими пастырь, был первым русским храмом, построенным в честь святого. Он славился тем, что в течение его столетней истории всегда имел наиболее многочисленный приход.

Во время служения там Василия Ермакова, одного из самых известных и почитаемых российских священников, это место стало настоящим духовным центром, куда со всех концов огромной страны верующие стремились за советом и утешением. На праздники здесь причащались около полутора-двух тысяч человек.

Далеко за пределы храма разносилась слава о неисчерпаемой духовной силе и жизненной энергии, которой до конца своих дней делился с прихожанами отец Василий Ермаков, фото которого предоставлено вашему вниманию в статье.

В одном из своих интервью священник рассказал о периоде советской истории великого храма. Начиная с 50-х годов, он был местом ссылки, куда отправляли священнослужителей, неугодных властям - своеобразной «духовной тюрьмой».

Здесь служил старостой бывший партизан, поддерживавший определенные отношения с уполномоченным по делам религии Г. С. Жариновым. В результате «сотрудничества» с властью старосты храма, были сломаны судьбы многих священников, которые получали запрет на проведение богослужений и навсегда лишались возможности получить приход.

Придя сюда в 1981 г., отец Василий застал в храме дух диктаторства и страха. Прихожане строчили друг на друга доносы, адресованные митрополиту и уполномоченному. В церкви царила полная неразбериха и беспорядок.

Священник попросил у старосты только свечи, просфоры и вино, сказав, что остальное его не касается. Он произносил свои проповеди, призывая к вере, к молитве и к храму Божьему. И поначалу некоторыми они были встречены в штыки. Постоянно староста усматривал в них антисоветчину, предупреждая о недовольстве уполномоченного.

Но постепенно в церковь стали приходить люди, для которых было важно, что здесь в самый пик советского застоя (начало и середина 80-х) можно безбоязненно поговорить со священником, посоветоваться, получить духовную поддержку и ответы на все интересующие жизненные вопросы.

Проповеди

В одном из последних интервью священнослужитель сказал: «Я несу духовную радость уже 60 лет». И это правда - он был нужен многим как утешитель и ходатай за ближних перед Богом.

Проповеди Василия Ермакова всегда были безыскусными, прямыми, шли от жизни и ее насущных бед и доходили до самого сердца человека, помогая избавиться от греха. «Церковь зовет», «Идите за Христом, православные!», «Об обязанностях человека», «О преступлении и милосердии», «Об исцелении», «Русские люди», «Печаль и слава России» - далеко не весь их перечень.

«Самый лютый грешник - лучше тебя…»

Он всегда говорил, что очень плохо, когда христианин в своем сердце превозносится над другими, считает себя лучше, умнее, праведнее. Тайна спасения, трактовал протоиерей, заключается в том, чтобы считать себя недостойнее и хуже всякой твари. Присутствие в человеке Духа Святого помогает ему понять свою малость и некрасивость, увидеть, что «лютый грешник» - лучше его самого. Если же человек поставил себя выше других, это знак - нет в нем Духа, ему необходимо еще работать над собой.

Но и самоуничижение, пояснял отец Василий, тоже плохая черта. Христианину положено идти по жизни с чувством собственного достоинства, ибо он - вместилище Духа Святого. Если же человек раболепствует перед другими, он недостоин того, чтобы стать храмом, где обитает Дух Божий…

«Боль, если сильная - то короткая …»

Христиане должны искренне молиться, от всей души и всего сердца. Молитвой привлекается Дух, который поможет человеку избавиться от грехов и наставит на праведный путь. Иногда человеку кажется, что он - самый несчастный на земле, бедный, больной, никто его не любит, везде не везет, весь мир ополчился против него. Но часто, как говорил Василий Ермаков, эти несчастья и беды оказываются преувеличенными. По-настоящему больные и несчастные люди не выказывают своих болезней, не стенают, а молчаливо несут свой крест до конца. Не они, а у них люди ищут утешения.

Люди жалуются, потому что обязательно хотят быть счастливыми и довольными здесь, в этом мире. У них нет веры в вечную жизнь, они не верят, что существует вечное блаженство, хотят насладиться счастьем здесь. И если встречают помехи, кричат, что им плохо и даже хуже всех.

Это, учил священник, неправильная позиция. Христианин должен суметь по-другому взглянуть на свои страдания и несчастья. Хоть это и трудно, но ему необходимо полюбить свою боль. Нельзя искать довольства в этом мире, проповедовал батюшка. «Пожелай Царства небесного, - говорил он, - паче всего и тогда вкусишь свет…» Земная жизнь длится одно мгновение, а Царствие Божие - «бесконечные веки». Надо здесь немного потерпеть, и тогда там вкусишь вечную радость. «Боль, если сильная, то короткая, - учил прихожан отец Василий, - а если долгая, то такая, которую можно терпеть…».

«Сохранять русские духовные традиции…»

Каждая проповедь протоиерея Василия была проникнута истинным патриотизмом, заботой о возрождении и сохранении отечественных духовных устоев.

Большой бедой в непростое время, которое переживает Россия, отец Василий считал деятельность так называемых «младосвятов», которые относятся к службе формально, не вникают в проблемы людей, чем отталкивают их от церкви.

Русская церковь традиционно относилась к таинствам тонко, большое значение придавала тому, чтобы их смысл человек воспринял всей душой и сердцем. А сейчас, сокрушался священник, все «задавили» деньги.

Священнослужителю, в первую очередь, необходимо внимать голосу совести, слушаться первосвятителей, архиереев, на своем примере учить прихожан вере и страху Божьему. Только так можно поддерживать старинные русские духовные традиции, продолжать непростую битву за душу русского человека.

За свою достойную всяческого уважения службу Василий Тимофеевич был награжден:

• в 1978 г. - митрой;
• в 1991 г. получил право служения Божественной литургии;
• к 60-летию (1997-й) отец Василий был удостоен ордена святого благоверного князя Даниила Московского;
• в 2004 г., в честь 50-летия священнослужения, получил орден преподобного Сергия Радонежского (II степени).

Кончина

В свои последние годы батюшка очень страдал от мучительных телесных немощей, но продолжал служить, отдаваясь всецело Богу и людям. И 15 января 2007 года (день преподобного Серафима Саровского) он обратился к своей пастве с прощальной проповедью. А 2 февраля, вечером, над ним было совершено таинство елеосвящения, после чего, спустя некоторое время, его душа отошла к Господу.

Три дня подряд, несмотря на февральскую стужу, сильный мороз и ветер, с утра до ночи шли к нему его осиротевшие чада. Вели свою многолюдную паству священники. Сдержанный плач, горящие свечи, пение панихид и живые розы в руках у людей - так провожали в последний путь праведника.

Его последним пристанищем стало Серафимовское кладбище в Санкт-Петербурге. Погребение состоялось 5 февраля. Огромное количество представителей духовенства и мирян, пришедших на заупокойную службу, не умещалось в храме. Богослужение было возглавлено викарием Санкт-Петербургской епархии архиепископом Тихвинским Константином.

Серафимовское кладбище в Санкт-Петербурге имеет богатую и славную историю. Оно известно как некрополь выдающихся деятелей науки и культуры. В начале Великой Отечественной кладбище было вторым после Пискаревского по численности массовых захоронений умерших во время блокады ленинградцев и погибших воинов. Воинская мемориальная традиция продолжалась и после войны.

Прощаясь с любимым пастырем, многие не скрывали слез. Но не было у провожавших его уныния. Батюшка всегда учил свою паству быть верными христианами: крепко стоять на ногах и стойко переносить житейские скорби.

Память

Парафияне не забывают любимого пастыря: время от времени ему посвящаются вечера памяти. Особенно торжественно в феврале 2013 г. прошел вечер памяти, посвященный дню шестой годовщины кончины популярного священнослужителя (концертный зал «У Финляндского»), в котором приняли участие как простые прихожане, так и выдающиеся люди России: контр-адмирал Михаил Кузнецов, поэтесса Людмила Моренцова, певец Сергей Алещенко, многие духовные лица.

Памяти Василия Ермакова посвящены также некоторые публикации в СМИ.

В заключение

Священник всегда говорил: надо молиться и верить, и тогда Господь сохранит народ и святую Русь. Никогда нельзя падать духом, нельзя гнать Бога из своего сердца. Надо помнить, что когда становится трудно, в окружающей жизни всегда найдется поддержка близких и духовный пример.

«Мои родные русские люди, дети 21 века, - увещевал свою паству отец Василий, - храните веру православную, и Бог вас никогда не оставит».